Преторианец Дорна - Страница 74

– Вы старше меня больше чем на век, – произнесла Армина, это было первым, что она сказала за несколько часов, и оказалось для него настолько удивительным, что он только моргнул, когда она продолжила. – Когда я родилась, вы уже были воином, предводителем армий. Когда вы несли знамя легиона, я была девочкой игравшей в пыли того, что некогда было Ахеменидской империей. Когда Император отобрал у меня зрение, я всё ещё оставалась девочкой, а вы служили Империуму больше века. И всё же мы здесь – пожилой воин и старуха.

– Вы смотрите в мой разум, – прорычал он.

– Да, – согласилась она. – На поверхностные мысли.

– Зачем?

– Если ваши глаза открыты, они видят окружающий мир, – ответила она и резко выдохнула.

– Вы смотрите с какой-то целью?

– Возраст – не время. Он – символ службы.

– Как скажете.

Они молча продолжили путь, шаги отмечали удары посоха Армины.

Дорн ждал их в небольшом зале планирования недалеко от главного стратегиума. Архам обратил внимание, что охранявшие коридор и вход хускарлы, прежде чем впустить их переговорили с астропатом, а не с ним.

“Я не один из них”, – понял он и почувствовал, как мурашки побежали по обгоревшей коже на спине. Так и должно было быть, но за этим скрывалось что-то ещё. Похоже на наказание.

Примарх не повернулся, когда вошёл Архам. Пергаменты и инфопланшеты располагались на круглом столе аккуратными группами. Дорн был в броне, но без перчаток. Несколько кронциркулей с множеством ножек лежали под пальцами правой руки, а медное стило – левой. Заговорив, он обратился к Армине Фел, а не к Архаму.

– Фаэтон? – спросил он, словно задавая следующий вопрос в обсуждении, которое прервало появление Архама. Армина Фел покачала головой.

– Никаких сообщений. Хотя это может и ничего не значить.

– Любая тишина что-то значит.

– Связь с Фаэтоном осуществлялись при помощи коммуникационной станции “Ашела”. Если на ней возникли проблемы…

– Не важно потеряли мы мир-кузню или враг атаковал станцию “Ашела”, чтобы ослепить нас, становится трудно не предположить худшее.

– Мы удвоим усилия, повелитель, – ответила Армина Фел, склонила голову и покинула зал. Дорн вернул внимание к пергаментам. Архам ждал, чувствуя, как уходят секунды, пока чертят линии и фигуры.

– Сколько вы потеряли? – спросил Дорн, наконец, посмотрев на него.

– Четверых, – ответил Архам. Ему не нужно было спрашивать, что имел в виду примарх. Миссия в особняке Хиракро закончилась всего несколько часов назад, но не было ничего в действиях легиона, о чём бы ни знал Дорн. – Три брата в подбитом корабле, один на земле.

– Высокая цена за одного человека.

– Это была ошибочная миссия, как в планировании, так и в исполнении, её начали слишком поспешно и не учли все непредвиденные обстоятельства.

– И цель рейда? – спросил Дорн, его голос оставался холодным и безэмоциональным, пока стило продолжало путь по пергаменту.

– В цепях на “Нерушимой Истине”… Сейчас его допрашивают.

– Он дал вам ответы?

– Пока нет, повелитель, но… – Архам почувствовал, как пересохло горло.

Стило Дорна остановилось. Примарх поднял взгляд. – Тогда почему ты здесь?

– Эта задача, повелитель. Это… не для таких, как мы. Это… не та война, для которой нас создали, которую мы должны вести.

Дорн положил стило и выпрямился.

– Необходимость, – произнёс он.

– Мы не для этого были созданы. Мы – завоеватели, мы – строители, мы…

– Мы – последняя линия против тьмы. Тьмы, которая не просто победит, а поглотит всё, что есть и что может быть. Мы не можем проиграть.

– И необходимость, с которой мы столкнулись…

– Мерзкая. Ужасная, – Дорн отложил кронциркули, и на секунду Архаму показалось, что он увидел мелькнувшую в глазах примарха усталость. – Неизбежная.

– Повелитель, разве не это мог сказать Альфа-Легион? Что победа важнее, чем средства, которыми она достигнута? Почти вся эта война ведётся во тьме. Мы слышим её эхо или видим пожары на горизонте, но никогда не знаем, что уже выиграно или потеряно. Всё неизвестно, всё лежит грузом на чашах весов катастрофы или выживания. Но если мы победим, то победим здесь и своими руками. Империум выстоит, но он выстоит, только если наш выбор останется чист.

Тёмные глаза Дорна внимательно смотрели на него, лицо оставалось совершенно неподвижным.

Он вспомнил мёртвые глаза Альфа-Легионера, их взгляд. Мы знаем тебя. Мы знаем вас всех…

Архам покачал головой:

– Почему мы делаем это? Из всех угроз, с которыми мы могли столкнуться, эта не требует такого внимания, не говоря уже о секретности. Чем больше я думаю о том, что произошло, тем меньше вижу смысла. Группа Альфа-Легиона, десять групп, сто. Что они могут сделать? И против угрозы, которую они представляют, надо использовать поисковые подразделения Избранных Малкадора, они лучше разбираются в охоте на таких врагов.

– Потому что я доверяю тебе, – ответил Дорн. – И понимание не требуется.

Архам моргнул и склонил голову.

– Как прикажите, – произнёс он, и наполовину повернулся, чтобы уйти, но затем остановился и с губ сорвался старый вопрос, заданный ему десятилетия назад. – Чего вы боитесь, повелитель?

Дорн секунду молчал, и Архаму показалось, что он почувствовал движение огромных мыслей, поворачивавшихся за лицом примарха. Архам продолжал стоять и смотреть, хотя инстинкт взывал опуститься на колени и молить о прощении.

– Какой ценой? – наконец сказал Дорн. – Мы победим, потому что я не позволю нам проиграть. Но во что нам обойдётся победа? Потому что, какой бы не окажется цена её придётся заплатить.