Преторианец Дорна - Страница 68

К оглавлению

68

Он обернулся. Сзади стоял Катафалк, внимательно осматриваясь вокруг. Орочья кровь и кусочки мяса покрывали его доспех, скрыв жёлтый под красным. Рваная дыра протянулась по шлему от левого глаза до подбородка, и Архам увидел сквозь разрез распухшую глазницу. Он посмотрел на себя, вспоминая полученные удары, пока он прорубался сквозь орков. Под доспехом текла кровь, и он почувствовал холодное онемение подавленной боли. Бионика заскрежетала из-за запёкшейся крови и пыли, когда он повернулся в другую сторону и посмотрел на Дорна.

Броню примарха забрызгала грязь. Клочья кожи свисали с “Зубов Шторма”. Он снова стоял неподвижно, словно фигура, только что шагавшая сквозь резню, отступила за стену спокойствия и контроля.

– Передай приказы флоту выйти на ближнюю орбиту, – сказал он, посмотрев на Архама. – Пусть высадят тяжёлую инженерную технику и камеры сгорания. Преврати эту равнину в погребальный костёр. Все остальные подразделения должны перевооружиться и приготовиться рассредоточиться по поверхности. Не должно остаться ни следа орков. У тебя двадцать часов. После этого я изучу твои планы укреплений и размещения гарнизонов на планете.

– Будет исполнено, повелитель, – ответил Архам, прижав кулак к груди в приветствии.

Дорн коротко кивнул и направился к приземлившемуся на поле битвы “Аэтос Диос”. Хускарлы последовали за ним, пропитанные кровью плащи жёстко свисали с их плеч. Архам остался и собрался отдать первый из долгого перечня приказов, когда Дорн обернулся.

– Будущее завоёвывают не в битвах, а в моменты перед началом битвы и после её завершения. Запомни это и запомни этот день. Это – победа Империума, но и твоя победа, капитан.

Архам опустился на колени, услышав скрип забитых механизмов бионики. Стоявший рядом Катафалк и остальные воины отделения последовали его примеру, а затем по всему полю битвы каждый легионер и солдат ауксилии опустился на колени. Затем Катафалк выкрикнул клич, который секунду спустя отозвался эхом сквозь дрейфующий дым, как обещание ещё не рождённому будущему:

– Imperium victor!

– Imperium victor!

– Imperium victor!

Часть третья:
Первая аксиома   

Один

Корабль-мародёр “Богатство Королей”
Солнечный космос

Силоний нажал кнопку, открывая ставни иллюминатора. Они с лязгом пошли вверх, и свет упал ему на грудь, а затем стал подниматься, пока он не почувствовал его на лице. Силоний закрыл глаза, прежде чем солнечный свет коснулся их. Он подождал и медленно открыл веки. Солнце находилось за кругом золотистого кристалла. Свет оказался таким ярким, что, словно толкал его, тянул и заполнял, пока он смотрел на него. Глаза приспособились, уменьшив ослепительную яркость до ровного блестящего круга.

Он не помнил солнце, под которым родился. Теперь он помнил фрагменты прошлого, куски жизни, прожитой на войне, но картина оставалась неполной и перед определённым моментом… пустой.

Психическая реконструкция. Так он сказал Альфарию. Он был тем, что осталось от этого процесса. Такое знание мало помогало. Оно всего лишь оставило его с чувством пустоты, словно телом, ждущим крови, чтобы жить. Но это было просто фактом, следствием того, что он должен был сделать то, что должен.

Он крутил в пальцах одно из лезвий, пока смотрел на солнце. Он принёс оба клинка из подвалов под Императорским дворцом, и сохранил даже после того, как оставил большую часть оборудований первого этапа миссии. В последние несколько дней у него появилась привычка приходить в эту заброшенную башню и смотреть на солнце, видимо, и клинки он сохранил по таким же мотивам.

Он медленно моргнул на солнце, разум вычислял, где они находятся по яркости, положению и далёким звёздам. “Богатство Королей” не следовал курсу, а петлял в пустоте между Террой и Сол. Они совершили короткие встречи с тремя другими судами и остановились на станции-мародёре, построенной в выдолбленном астероиде. В каждом случае корабль задерживался только для краткого обмена, и каждый раз Сорк приходил к Фокрону с новым инфопланшетом или архивным устройством. Силоний знал, что хранилось в каждом устройстве, и знал, почему они так важны. Это было одним из подарков его медленно восстанавливающейся памяти. Предполагалось, что он не знал, или скорее Фокрон считал, что он не знал.

Он неожиданно замер, клинок остановился в пальцах.

Он услышал сердцебиение. Двойной ритм.

Сверхчеловек.

Затем он услышал шипящее дыхание и почти неслышные движения, настолько плавные, что они слились с гулом корабля и потоками воздуха из вентиляционных отверстий.

Он узнал, кто это раньше, чем легионер заговорил.

– Нам не стоит покидать ангарные палубы, – произнёс Фокрон. Силоний повернулся. Охотник за головами прайм стоял в шаге от него, небрежно сжав руки за спиной. Как и Силоний он снял броню и облачился в рваную серую спецовку. Длинная полоса ткани закрывала его голову и нижнюю половину лица. Фокрон подошёл ближе и посмотрел в иллюминатор.

– День, когда Легион себя в чём-то ограничит – станет днём, когда мы умрём, – ответил Силоний. Фокрон бесстрастно фыркнул и повернулся, чтобы прямо посмотреть на Силония.

– Нам нужно поговорить, брат, – сказал он.

Силоний пожал плечами. Он знал, что рано или поздно это произойдёт. Легион обучил своих воинов никогда не полагаться на оружие или конструкцию, которая могла быть изменена или разрушена. Во время тренировок и в бою они постоянно меняли задачи, формирование и даже структуру командования. Тот факт, что Силоний присоединился к группе Фокрона на середине операции, ничего не значил. Но, как и большинство теорий и даже практик, это имело недостатки, сталкиваясь с реальностью.

68