Преторианец Дорна - Страница 31

Кай начал качать головой.

– Я встретил отца и понял, что я не император. Я понял, что значит моя клятва Ему, – Дорн указал на окровавленную руку Кая. – Я сказал, что тебе не нужно становиться на колени. Я сказал, потому что ты не понимаешь, кто я. Ты не понимаешь, что можешь помочь создать, – Дорн повернулся и зашагал по залу. – Тебе следует кое-что увидеть.

Кай колебался секунду и пошёл за ним. За самим Каем последовал гигант в золотой броне, постукивая древком копья по полу. Они остановились прямо в центре под сводчатым потолком. Дорн посмотрел в сторону и кивнул. Кай проследил за его взглядом. На него смотрели гравированные узоры бронзового потолка. Помещение заполнил низкий гул, а затем панели потолка одна за другой скользнули в стены.

Кай увидел.

Свет, бесчисленные точки света, рассеянные, словно замороженные икры. Вихри цвета, как пятна ржавчины на чёрном железе.

Он упал на колени, открыв рот и не в силах отвести взгляд. Старые истории о небесах и звёздах вернулись к нему, и он знал, что смотрел не на миф или мечту, а на правду.

– Это станет владениями человечества, – сказал Рогал Дорн. – Вот дар моего отца человечеству, – он посмотрел на Кая. – Вот цель, для которой меня создали, и причина, почему я поклялся отцу служить Ему. – Кай чувствовал слабость, словно земля уходила из-под ног, и он падал не в силах пошевелиться. – Ты присоединишься ко мне на этом пути, если пожелаешь, Кай.

Он отвёл взгляд от звёзд, сглотнул и почувствовал во рту привкус собственной крови. Всё что имело значение, что он никогда не ломался, никогда не сдавался, никому не позволял забрать единственную вещь, которой он владел.

– А если не соглашусь? – выдохнул он.

– Я не прошу поклясться мне прямо сейчас. Перед выбором тебе предстоит пройти путь.

III

Путь начался с боли. Потока боли, боли, которая пронзила сами кости. Ей не было конца, просто море мук, которое простиралось за горизонт. Она длилась бесконечно, поглотив само время. Секунды растянулись в часы. Часы сжались в минуты. Прошлое и будущее растворились в настоящем, которое всё не кончалось и не кончалось. Красные облака вздымались сквозь серость в разуме. Боль непрерывно менялась, вот она пронзительная, как лезвие бритвы, а секунду спустя превращается во всепожирающее пламя. Он ничего не слышал. Боль разорвала все другие чувства. От него ничего не осталось, только вечность неостановимых мучений.

Он должен был сломаться. Они хотели, чтобы он подчинился, сдался, вынырнул из красного океана очищенным, пустым и сломленным. Он не мог вспомнить даже кто они, но это не имело значения. Значение имело только то, что он не уступит. Он не сдастся. И поэтому боль продолжалась. И он не сдавался.

И затем всё закончилось.

Он закричал от шока. Холодное забытьё затопило его и он, кувыркаясь, полетел сквозь пустоту.

“Это смерть”, – подумал он. Это была не боль. Это был конец боли. Это было ничем.

И из этого ничего послышались голоса. Сотни голосов шептали прямо за гранью слуха, пока он скользил сквозь пустоту. Затем тьму сменил цвет. Фигуры сжимались, складывались и расширялись. Каждый видимый им в жизни цвет врезался в разум острыми иглами. Иногда ему казалось, что он различал рисунок или узнавал образ, словно смотрел сквозь тонкий слой плескавшейся воды, но такие рисунки исчезали, и он снова погружался в водоворот.

Свет ударил в глаза. Он попытался моргнуть, но не смог. Сфера цветов и образов исчезла столь же неожиданно, как и боль. Свет был белым, простым и ярким. Он жёг. Заслезились глаза. За размытым пятном впереди двигались фигуры. Что-то холодное коснулось кожи под глазами. Зрение начало проясняться. Он снова попытался моргнуть.

– Не делай так, – раздался голос совсем рядом. – Твои веки приколоты. Попытаешься моргнуть слишком сильно и порвёшь их. – Говоривший появился в поле зрения. Он выглядел, как человек, но увеличенная копия человека. Белые одежды прикрывали твёрдые мускулы. На бритой голове и лице виднелась татуировка в форме звезды с лучами, глаза были серыми и спокойными.

“Апотекарий”, – подумал Кай, хотя понятия не имел, что это значит. – “Легионес Астартес. Татуировка Солярного капера из культуры, к которой он принадлежал до вербовки”.

– Мы оставим булавки, – сказал апотекарий. – Тебе предстоит ещё одна доза после первого вживления и для неё потребуются открытые глаза. – Он замолчал, сжав губы. Кай почувствовал пристальный взгляд его серых глаз на лице. – И затем ещё одна доза после первой.

Приблизились руки, и Кай ощутил давление, когда что-то, что он не видел, сняли с его головы. Прибор, который попал в поле зрения Кая, напоминал шлем. Множество кабелей и выпуклых механизмов прильнули к его куполу. В том месте, где шлем располагался бы на уровне глаз, виднелись десятки линз в хромированных кругах. Апотекарий отступил и нажал выключатель на жёлтом пластековом блоке. Удерживавшие Кая в вертикальном положении оковы открылись, и он упал на пол. Секунду он лежал, тяжело дыша. Затем оттолкнулся и встал на колени.

– Как… – запинаясь, начал он, но горло и лёгкие горели от боли. – Как вас зовут?

Апотекарий остановился и посмотрел на него, татуировка на лице сморщилась.

– Моё имя для меня, а не для тебя.

Кай попытался сплюнуть, но во рту пересохло.

– Большинство спрашивает меня, почему это происходит, – сказал апотекарий.

Кай покачал головой и заставил слова покинуть горло. – Я знаю почему.

Апотекарий выгнул бровь.

– Вы хотите сломать меня, – усмехнулся Кай.