Преторианец Дорна - Страница 29

Он съел последнюю миску с едой и заснул в тишине.

Когда он проснулся, то бы не один.

Напротив, прислонившись к стене, сидел человек. Помятая металлическая миска и свеча стояли у его ног. В миске лежал кусок хлеба. Человек был худым, в свете свечи виднелись шрамы на коже. Тёмные волосы свисали до шеи. Щетину на лице подёрнула седина. Он выглядел уставшим, но жёстким, как старый нож, который остался острым, несмотря на зазубрины на лезвии. Он напоминал некоторых надсмотрщиков из места, где вырос мальчик. Он напоминал дом, откуда его забрали.

– Ты не боишься, – произнёс человек, его голос звучал грубо из-за последствий загрязнений. Мальчик покачал головой, неуверенный, что это был вопрос. Человек потёр правый глаз. Узоры татуировок крест-накрест покрывали его пальцы. – Дело не в том, чтобы не бояться. Страх может быть полезен – он помогает выжить, сохранить концентрацию. Вот знать чего именно ты боишься, это… Это – сила.

Мальчик пригляделся к нему и по татуировкам понял, что смотрит на кого-то из убежища Агат. Точнее на главаря банды, обладавшего властью и родословной.

– Зачем вы здесь? – наконец спросил мальчик.

Человек пожал плечами.

– А ты?

Мальчик не ответил.

Человек взял миску и протянул. Мальчик покачал головой. Человек снова пожал плечами и поставил миску.

– Ты был в банде, так?

Мальчик помедлил и покачал головой.

– Нет? – человек выгнул бровь и от этого движения татуировки на коже сморщились. – Ты выглядишь, как и я.

Мальчик снова покачал головой, неожиданно стало холодно. Он почувствовал, что сжал кулаки. Человек секунду наблюдал за ним.

– А, – сказал он. – Ты прав. Есть разница, не так ли? Даже если ты был с ними заодно, даже если ты получил их символы и убивал вместе с ними. Если ты скрывал что-то от них – ты не один из них.

Мальчик пошевелился, неожиданно вспомнив о шрамах от ожогов на кистях и руках. Внезапно вернулись яркие воспоминания. Грохот дробовиков, вес ножа и пистолета в руках. Воины банды называли его Кай. Он принял имя точно также как принял еду и позже татуировки убийств на правой руке и предплечье. И всё же они были не символами поражения, а просто ценой за выживание.

Человек слегка улыбнулся и покачал головой.

– Жить и не сдаваться, даже если все вокруг, считают, что победили. Жить, наблюдая и всё замечая. Не так ли? Уступать настолько насколько необходимо и не больше, и никогда не позволять боли сломать себя. – Человек кивнул, и внимательно посмотрел на него. – Быстрый, сообразительный и бесстрашный. О чём ты мечтал? Никогда не мечтал умереть? Нет, это означало бы сдаться, так? Но может, мечтал вырваться из тьмы и жить без ножа под подушкой? Да, это старая мечта, старая и ложная. Или возможно ты думал, что однажды сможешь убежать и стать хозяином самому себе? Тут кое-кого зарезал, там кое-что разузнал и… – человек улыбнулся и внезапно словно сильно постарел. Морщины пробежали по татуировкам у глаз. – И возможно сделал бы также – создал свою банду, даже клан. Но никто не сохраняет власть вечно. Пуля или нож нашли бы тебя в любом случае.

Они внимательно смотрели друг на друга, и Каю на секунду стало очень жалко этого человека, кем бы он ни был. Он чувствовал тяжесть в его молчании, как давление накопившейся недосказанности. Свет свечи каким-то образом заставил стены казаться ближе, а потолок выше, словно стены росли и росли во тьму.

Если человек был главарём банды из убежища Агат, то его могли забрать в то же время, что и мальчика. Он не видел, как гиганты в железе забирали кого-то ещё. Они просто пронеслись по подуровням, убивая на ходу. Мальчик опережал их десять дней, пока просто некуда стало бежать. Он пытался бороться с ними. Ничего не вышло, но его не убили. Удар одного из гигантов направил его во мрак этой камеры.

Мальчик медленно покачал головой, облизнул губы и заговорил.

– Вы на самом деле не из того же места, что и я, верно? – спросил он. – Вы похожи, вы говорите также, но вы с теми, кто меня забрал? – Он твёрдо посмотрел на человека в свете свечи. – Я прав, верно?

Человек слегка улыбнулся.

– Проницательный и сообразительный, – вздохнул он. – Никто не забирал меня сюда, и я был там, откуда взяли тебя, хотя и не родился там. Я видел войну за территорию под плавильными уровнями. Я был там и видел, как пули убивали тех, кто был слишком медленным или слишком смелым или просто невезучим.

Глаза человека потемнели, пока он говорил.

– Вы – лгун, – тщательно подбирая слова, сказал мальчик.

Человек рассмеялся, и звук эхом отразился от стен.

– В каком-то смысле, – ответил он. – В каком-то смысле именно так.

– Что они хотят? Почему я здесь? Зачем они прислали вас?

– Они хотят, чтобы ты стал кем-то кем ты и представить не можешь, – тихо сказал человек. – И как я уже говорил, никто не присылал меня. Я здесь, потому что хотел убедиться, что сделал правильный выбор, – он посмотрел на мальчика и кивнул. – Всё ещё не боишься?

– Нет, – ответил мальчик, и впервые в его голосе появилось что-то похожее на неповиновение.

– Каждый чего-то боится.

– Я не подчинюсь, – проворчал мальчик. Человек улыбнулся, татуировка гончей оскалилась на виске, когда кожа сморщилась.

– Именно поэтому я и выбрал тебя, Кай.

Мальчик застыл от звука своего имени. Холодные мурашки побежали по коже.

– Как…? – начал он, но в этот момент дверь камеры распахнулась с лязгом замков. Хлынул свет. Мальчик отшатнулся, прикрывая руками глаза. Пол задрожал от тяжёлой поступи и зубы заныли от наполнившего воздух машинного гула. Мальчик по имени Кай пытался сморгнуть внезапную слепоту.